Радио BRUTTO

О свободе, новой работе и встрече с Зеленским — большое интервью Виталия Гуркова

Виталий Гурков уехал из Беларуси еще до выборов — планировал выступить на музыкальных фестивалях и вернуться. Правда, после августовских событий понял, что в целях личной безопасности лучше остаться в Украине. Уже четыре месяца многократный чемпион мира и солист группы Brutto живет в отеле «Президент» в Киеве, по вечерам любуется из окна на огромный БЧБ и честно признается: «Хотел бы, чтобы у нас было как в Украине». О свободе, новой работе и встрече с Зеленским Гурков рассказал в интервью журналисту TUT.BY Виктории Ковальчук.

— Помнишь момент, когда ты задумался о переезде в Украину?

— Да я как-то не задумывался, с Украиной у меня в принципе длинная история взаимоотношений. В детстве мы с родителями каждое лето выезжали на Азовское море к родственникам в Урзуф. У отца был «Москвич-412 ИЖ». Мы долго ехали, ночевали в кемпинге в палатке, по дороге проезжали Мариуполь. А в Урзуфе уже начинался праздник: лето, море, рыбалка, фрукты… Это всегда было классное путешествие. Потом я долгое время не был в Украине, и впервые после большого перерыва приехал туда только году в 2008—2009-м. Пригнали с друзьями на выходные в Киев. Это был мой первый визит в столицу, и я офигел.

— Почему?

— От города, движухи. На улице играли уличные музыканты и артисты разных жанров, по городу ходили жизнерадостные люди, среди ночи в переходах продавали букеты красивых цветов. Мы познакомились с девчонками-афроамериканками. Помню, когда услышали с парнями, что эти афроамериканки балакают на украинской мове, подумали: «Да ну нафиг? Круто!» Так и протусили с ними вместе выходные. В то время Киев поразил меня банальными вещами: атмосферой праздника, свободы и открытости. А потом вернулся в Украину в 2014-м, когда «Ляпис Трубецкой» ездил с прощальным туром по городам страны.

— Ты поехал с ними в тур уже как музыкант?

— Мы тогда готовили проект Brutto, и моя поездка на гастроли с музыкантами была своеобразной школой, чтобы понять, что такое тур, долгая дорога, как проходят концерты, как работать с аппаратурой и, самое главное, нравится мне вообще такая жизнь или нет. Ведь что такое тур? Это месяц вне дома, жизнь из постоянных переездов: три-четыре концерта подряд — день отдыха. В общем, достаточно жесткий график.

— Исколесив Украину с гастролями, ты открыл для себя много нового?

— Надо понимать, что 2014-й — это время только-только после Майдана, на востоке страны — война. По белорусскому телику грузили, что в Украине жизни нет, на дороге тебя могут остановить бандиты, отобрать машину, забрать деньги или убить. Говорили, что закон не работает. Мы с музыкантами приехали тогда на поезде в Киев, оттуда сразу загрузились в автобус и поехали в тур. По-моему, первый концерт «Ляписа» был в Полтаве. И я вдруг увидел, что жизнь в Украине идет! Все спокойно, у нас на концертах — людей битком. Думал: «Хм, странно».

— Совсем не чувствовалось последствий Майдана?

— Понятно, что это не прошло бесследно. Зимой 2014-го Киев показался мне совсем другим по сравнению с тем, что я видел раньше. В воздухе витало напряжение, в центре столицы появились траурные портреты, мемориалы, люди не чувствовали уверенности в завтрашнем дне, но оно и понятно: в стране война. Но прошло еще пару месяцев — и все встало на свои места. Киев снова казался прежним: потеплело, люди начали красиво одеваться, веселиться, ходить по кафешкам. При этом события Майдана никуда не исчезли — остались в памяти народа важной частью истории.

— Что ты видел в Украине, помимо центра?

— Очень много всего. С появлением Brutto я начал часто бывать в Украине и даже готовился там к некоторым чемпионатам Европы и мира. Тем более до 2016-го мы в Беларуси были запрещены. Зато в тот период много ездили по Европе и Северной Америке: давали концерты в Литве, Латвии, Германии, Великобритании, США и Канаде. Плюс исколесили всю Украину. Когда сегодня перечисляю своим друзьям-киевлянам названия украинских городов — Ахтырка, Конотоп, Прилуки, Чортков, — они спрашивают: «Че ты ругаешься, Виталик?» (Улыбается.) Многие украинцы не были в тех городах, где успел побывать я.

— Как такое тесное знакомство с Украиной изменило твое восприятие страны?

— Во время гастролей мы много общались с людьми. Причем можно было и на белорусском языке. Не из-за того, что в Украине на русском никто не разговаривает, — просто это удивительно, как белорусы и украинцы легко понимают друг друга. Я оброс знакомствами, друзьями, и сейчас у меня нет такого чувства, что я нахожусь не у себя дома.

— Можно сказать, что в августе 2020-го ты уехал в Киев в целях безопасности?

— Нет. На начало августа у нас был запланирован ряд выступлений: открытие канала в Украине, несколько музыкальных фестивалей. Я собирался решить рабочие вопросы и вернуться. Но после выборов понял, что возвращаться мне нельзя в целях безопасности.

— Это был какой-то определенный момент?

— Их было несколько. После выборов случилась история с Алексеем Кудиным. Далее 11 августа на каком-то ресурсе вышла статья о том, что я якобы ярый националист и главарь шайки спортсменов и футбольных хулиганов, которые противостоят доблестному белорусскому ОМОНу в первые дни протестов. После этого понял: такую информацию при желании даже доказывать не придется. Потом у нас была встреча с Владимиром Зеленским, после которой тоже можно сказать: «Вот, поехал к Зеленскому, взял деньги на революцию…» Или достаточно просто взять и не впустить меня в страну, как Кондрусевича. У нас происходит маразм, который не поддается никакой логике. Что угодно могло случиться, но все говорило о том, что возвращаться нецелесообразно.

— На встрече с Зеленским вы как-то обсуждали ситуацию в Беларуси?

— Конечно, затрагивали эту тему, обсуждали белорусские события. Хотя основной повесткой встречи было награждение Сергея Владимировича [Михалка] почетным званием заслуженного артиста Украины, которое состоялось 24 августа.

— В каком формате проходила сама встреча — скорее, дружелюбное чаепитие или все-таки официальный прием президента?

— Все было абсолютно дружелюбно. Кроме нас и Зеленского никого больше на встрече не было. Мы часа два просто общались — было о чем поговорить. Обсуждали творческие планы, и после встречи совместно с Министерством культуры Украины даже организовали музыкальный марафон «Мы разам» в поддержку Беларуси. Причем во время выступления я увидел в зале много знакомых белорусов, которые в связи с последними событиями тоже оказались в Украине.

— Это была твоя первая встреча с Зеленским?

— Конечно. Я ожидал официоза, дистанцирования, но прошло 10 минут — и мы уже разговаривали на равных. Тем более я знаю, что Владимир Александрович сам занимался спортом, тайским боксом, так что нам было что обсудить. У меня сложилось впечатление, что Зеленский — приятный, понимающий, компанейский человек с классным чувством юмора. Для меня это была первая и единственная встреча с президентом страны в принципе. Когда в Беларуси в 2010-м мне вручали заслуженного мастера спорта, то не Лукашенко это делал, хотя обычно и занимается этим. Я получал награду через несколько дней после «площади», так что Лукашенко, наверное, был занят другими делами.

— А кто тебе тогда вручал награду?

— А я не помню. Я вообще не запоминаю, кто у нас там председатель чего. Мне неинтересно, кто был министром спорта в разные годы. Знаю, что я был спортсменом национальной сборной с 2001 по 2020 год, в 2001 году выиграл чемпионат Европы, завоевал больше 10 титулов чемпиона мира, в августе 2020-го — написал заявление и ушел из национальной команды. После августовских событий не хотел иметь отношения к федерации, которой руководит экс-министр внутренних дел Караев.

— Расскажи, как ты обустроился в Киеве.

— Уже четыре месяца я живу в отеле «Президент». Понятно, что большую часть времени провожу в Киеве — тренируюсь, тренирую других и регулярно репетирую с братвой из Brutto Nostra. У нас много новых проектов в разработке. При этом в графике остаются переезды и концерты, которые мы продолжаем давать. Мне кажется, ни у одного украинского исполнителя сейчас нет такого количества концертов, как у нас.

— Жить в отеле комфортно или планируешь в будущем снимать квартиру?

— А мне и не хочется ничего арендовать. Я живу в центре Киева: до студии — 15 минут пешком. Мой тренировочный зал — на первом этаже гостиницы. Сюда же ко мне на индивидуалки приходят заниматься люди, часть из них — белорусы, которые переехали в Украину (а некоторые тренировались у меня еще в Минске). Также я тренирую в одном из лучших клубов Киева — Fight Family, тоже 20 минут ходьбы от отеля. Так что моя локация на данный момент меня вполне устраивает.

— Где, по твоим ощущениям, дороже жить — в Киеве или Минске?

— Нашла, с кем говорить о стоимости жизни. Я легко отношусь к этой теме. Хочется сходить в кафе — иду в кафе, хочется что-то купить — покупаю. Если нет денег на новый автомобиль — что ж, пока нет. Но я себя чувствую абсолютно спокойно и комфортно в этом плане. Единственное, здесь надо знать нюансы при поиске жилья и выбирать хороших риелторов. Стоимость арендной квартиры в Киеве прыгает очень сильно: плюс-минус такую же квартиру можно снять как за 400 долларов, так и за 800. Как повезет. Но я решил, что мне на данном этапе комфортнее и выгоднее жить в гостинице, где в номере убирают, а внизу есть зал и сауна, чтобы позаниматься и восстановиться.

— Жить в отеле — дорогое удовольствие?

— Для меня это примерно те же расходы, которые бы уходили на аренду квартиры. Для других — не знаю.

— Ты говоришь, что у тебя много друзей-украинцев. О чем они чаще всего спрашивают тебя касаемо ситуации в Беларуси?

— С одной стороны, украинцы удивляются жестокости в отношении мирных граждан, правовому дефолту, а с другой стороны — мирному ответу на эту жестокость. Это вызывает восхищение храбростью, терпением и смелостью белорусского народа, который так отстаивает свою позицию в сложных и даже невозможных условиях, когда за БЧБ-флаг на балконе могу дать штраф или даже «сутки».

— А что лично тебя удивляет в сегодняшней Беларуси?

— Наши люди. То, как четко и принципиально они стоят на своей позиции и продолжают бороться. Даже если представить, что люди сейчас перестанут выходить на акции, то все уже увидели общее настроение и реальную картину.

Я не мог представить, что протест будет проходить так долго, мучительно, но люди уже не изменят свою позицию, несмотря на все действия властей. Я вижу, что настроение белорусов прыгает от апатии до эйфории. Но тем не менее все продолжается. И рано или поздно протест одержит победу.

— Как ты думаешь, почему белорусов годами пугают фразой «хотите, чтобы было как в Украине»?

— Потому что так работала пропаганда российских СМИ и наших в том числе. Зомбоящик промыл людям мозги. Хотя на самом деле многие белорусы за эти годы своими глазами увидели, что такое «как в Украине». Если в первый год после Майдана многие еще боялись ехать в Украину, то уже в 2015-м на белорусско-украинской границе можно было отстоять в очереди четыре-пять часов. У границы скапливалось миллиард автобусов в Затоку, Каролино-Бугаз, Одессу, Львов… Белорусы поняли: не надо слушать этот телевизор, хочется отдыхать. А куда белорус может съездить в бюджетный отпуск? В Украину! Эта страна нравится мне тем, что здесь есть все: хочешь горы, лыжи и сноуборд — вот тебе Карпаты, хочешь на море — сел в машину в Киеве и за шесть часов приехал в Одессу. Я каждый день выхожу на балкон и вижу стадион «Олимпийский». Выглядываю вечером в окно — а там огромный БЧБ, который в час пик сам естественным образом прорисовывается от света фонарей и фар машин. Кайф? Кайф.

— Ты не скучаешь по Беларуси?

— Конечно, скучаю. И, как и многие белорусы, с радостью бы вернулся. Но в данный момент, учитывая ситуацию, здесь мне всего хватает. Я часто ловлю себя на мысли: «Блин, я живу в центре Киева. Когда-то приезжал сюда только отдохнуть и походить по кафешкам, а тут раз — и я уже здесь живу. Офигеть!» Все как в сказке, как я и мечтал. Рядом братва, рядом друзья, мы занимаемся любимым делом…

— Но есть что-то, чего ты не можешь воссоздать в Киеве?

— Я скучал по коту, и то только первые две недели. А так, чтобы я не мог чего-то воссоздать, — нет. Я понимаю, что в данной ситуации в Минске я не смогу воссоздать ничего, кроме надписи на асфальте «Не забудем, не простим». И не исключено, что она была бы написана про меня. Я представляю, насколько белорусов сейчас разрывает от эмоций. Любому крепкому парню с правильной системой координат сложно мириться с той несправедливостью, которую мы видим на улицах. И, зная себя, я бы не стоял в стороне в ситуации, когда в девушек и бабушек распыляют газ, прикрываясь какими-то законами.

— А если говорить про уровень жизни, ты чувствуешь разницу? Согласно докладу ООН, Беларусь на 50-й строчке по уровню жизни, а Украина — только на 88-й.

— Вообще не заметил, что мы в чем-то лучше преуспеваем. Сервис в общепите в Украине — в разы лучше, продукты, хлеб, выпечка — точно не хуже (и я бы спорил даже про пресловутую «молочку»), разнообразия — больше, цены на многие вещи — ощутимо ниже. Вот если у меня спросить, хочу ли я как в Украине, то я отвечу: да, хочу. Хочу, чтобы у нас было много музыкальных и театральных фестивалей, площадок для творческих людей, чтобы люди радовались жизни, чтобы спортсмен мог стать мэром города, а президентом был интеллигентный человек с прекрасным чувством юмора, который может на равных общаться со всеми — в том числе и с гостями из другой страны. У меня после встречи с Зеленским мама спрашивала: «Как это вы попали к президенту? Как он снизошел с такой высоты?» Я начал ей объяснять: «Да, он президент. И что? А я заслуженный мастер спорта, чемпион мира, мой друг — заслуженный артист. Чего ему с нами не общаться — мы же классные парни» (шутит). Тут отец перехватывает трубку: «Ну что ты там, хоть 50 грамм с Зеленским выпил?» Я отвечаю: «Выпил, бать». «Вот молодец», — говорит (улыбается).

— За эти месяцы ты слышал претензию, мол, один из главных «змагароў» и сторонников перемен уехал из Беларуси?

— Это ты про меня?

— Ну да.

— В первые дни видел такое в комментариях. Чаще всего это писали люди с аккаунтов без фото и подписчиков. Боты или как их там назвать? Конечно, я никак не реагирую на комменты людей, которые мне неинтересны. А те, кто меня знают, прекрасно понимают и поддерживают мое решение уехать.

— Как ты относишься к мнению, что отъезд или эмиграция несогласных — лучший подарок режиму?

— Это очень сложный вопрос, и каждый случай индивидуален. Я вижу, что люди сейчас покидают страну вынужденно. В Беларуси полный правовой дефолт, дела клепаются одно за другим, в суде свидетелем выступает чуть ли не кот Матроскин. На данный момент есть много тех, кто может поддержать своих соотечественников и сделать гораздо больше для Беларуси, находясь за пределами страны. Иначе я не знаю, где бы сейчас были Тихановская, Латушко или Герасименя… А так мы видим результат их работы. И я четко понимаю: что бы ни происходило в Беларуси в данный момент, итог будет один и тот же. Это просто вопрос времени.

— Ты в чем исчисляешь это время — в месяцах, годах?

— Я настроен положительно. Думаю, что по весне снег растает и все всё увидят (улыбается).